Труп в халате

     История эта произошла где-то в самом конце 50-х годов прошлого века.

    Один студент-вечерник, работающий в горячем цеху самого нужного завода страны, назовем его Игорь, был женат на начинающем враче-терапевте Татьяне, и оба эти человека приходятся мне родней, а именно дедушкой и бабушкой. И выходит, что история эта биографическая.

    Жили они в одной из комнат коммуналки, выделенной заводом. Достатка в доме не было, но на хлеб хватало. Все тогда так жили, бедно, с селедки и вареников на пустые щи перебивались.

    Однажды пропал муж. Уже глубоко за полночь, Татьяна у окна нетерпеливо ожидает Игоря. Муж должен был вернуться ещё три часа назад. Она нервничает, поминутно ходит в коридор слушать, не шумит ли кто на лестнице, не стучит ли кто в дверь. От двери Татьяна следует обратно к окну, в которое видна въездная арка дома и подъезд. Постояв минуту, она спохватывается, что долго шла по коридору и могла пропустить Игоря, опять идет к двери. Чем дольше она ходит, тем напряжённее становится её состояние, нервы натянуты, как струны, готовые вот-вот лопнуть.

    Что могло случиться? После смены Игорь идет на вечерние занятия в институт, потом по проспекту пешком возвращается домой. Да, по проспекту идти дольше, чем через пустырь мимо комбината, но безопаснее. На пустыре, говорят, шныряют не хорошие личности, бандиты, воры, бывшие сидельцы. Игорь прекрасно знает об этом и точно не пошел бы коротким путем. Хотя, он мужчина крепкий, сильный и не вспыльчивый, но береженого Бог бережет.

    «А если решил срезать путь?!» - леденея от ужаса думала Татьяна. - «Там ни фонарей, ни людей, ни милиции! Нет, не мог! Тогда где же он!?»

    В этот момент послышался тихий стук в дверь

    - Кто там? - испуганно спрашивает Татьяна.

    -Я это. - сдавлено отвечает Игорь. - Открой скорее.

    Она распахивает дверь и видит мужа, с залитым кровью лицом. Кровь с головы стекает на шею и грудь. Руки, в кровавых потеках, задраны вверх, как если бы человек нес на спине мешок, держа его за углы. Игорь делает шаг в плохо освещенную прихожую, и Татьяна с ужасом обнаруживает на его спине убитого человека. Труп выглядит странно и страшно. Одетый в белый халат, наподобие тех, что носят доктора или лаборанты, насквозь весь пропитанный кровью. Головы нет. Руки обрубками выглядывают из рукавов халата, ноги же лишены той части, которая начинается от середины икр до пальцев ног.

    -Зачем ты его сюда приволок, он же уже всё...- выдыхает Татьяна.

    Игорь, покачиваясь и хрипя, старается сделать ещё хоть пару шагов, но спотыкается и вместе с трупом ничком падает у ног жены. Труп сползает со спины мужчины, переворачивается животом вверх и в распахнувшихся полах халата обнаруживает вспоротую брюшину. Татьяна падает в обморок, её не спасает весь запас медицинских знаний и врачебный опыт.

***

        -И понимаешь, Таня, - приведя жену в чувства, рассказывал Игорь, раскуривая папиросу.
    - Иду, значит, я. По проспекту, конечно же по проспекту!-ловя строгий взгляд жены.- Но, понимаешь, прихватило меня. В столовке винегрета переел в обед. Я туда, я сюда. Ну, некуда мне приткнутся, негде спрятаться. А я уже подхожу к развилке, той, которая возле комбината, на пустырь. Ага. Ну, думаю, позор хуже смерти. А перед пустырем аллейка из бирючины. Кусты старые, густые, темные. И я в эти кусты значит и того.

    Сижу и вижу, что через забор комбината перекидывают человека. А он так безвольно шмяк! на землю и не двигается. Я испугался и хотел было из кустов-то тикать, но только приподнялся, гляжу, а к тому месту два силуэта мелкой рысцой бегут. Схватили и тянут в сторону пустыря этого третьего, за руки и ноги. А он, слышь ты, уже и не шевелиться, звуков не издает, совсем не сопротивляется. Я сижу, ни жив ни мертв. Все прабабкины молитвы вспомнил и в голове их прочитал, чтоб меня не тронули. Но тут, как на грех, мой организм решил избавиться от ветру-то. И вышло уж очень громко и так резко, что те двое аж подпрыгнули, бросили третьего и убежали что есть мочи.

    Остались мы с трупом вдвоем на пустыре. А я глазами-то попривык к темноте, да и луна всходить начала. Закончил я свои личные дела и решил посмотреть, что же там с этим бедолагой. Может я помог бы ему чем. Или хоть бы милицию позвать к нему что ли.

    Подхожу я, Таня, значит к трупу. А то, что он уже мертвый и так было видно, обездвижен совсем. Подошел. Ничего понять не могу. Белеет халат в бурьяне, а где верх, где низ, не разглядеть. Я наклонился, а мне в лицо так запах крови и пахнул. Думаю, точно мертвец. И уже было хотел за милицией идти. Но знаешь, Таня, разобрало меня любопытство. Интересно мне стало, как же его угробили. Как жизни лишили. Нащупал я в кармане коробок, чиркнул спичкой и обомлел. Передо мной лежала свиная туша, завернутая в белый халат. Зачем же тут милиция?! Она тут и не нужна вовсе! А это работяги комбината, мясоперерабатывающего, украли, а я им унести помешал!

    Дедушка рассказывал эту историю с большим удовольствием. И о том, как нес тушу почти три часа по городу, прячась от прохожих в темных закоулках и за деревьями, да пережидал милицию за памятником Ленина. И о том, как стоял в подворотне, пока в окнах их дома не погаснут огни. И как он радовался единственному окну, в котором мелькал родной силуэт. И бабушка любила эту историю, она добавляла, что из той свиньи они чего только не приготовили: варили, запекали, жарили, тушили, солили, морозили. И достаток или прибыль в доме обычно описывался, как «больше, чем одна туша»!

    Давно это было. Во времена голодные, бедные, но счастливые, потому что смотрели те времена в будущее с большой надеждой.