Мой день ~рождения~

Мой день рождения

Такого моего дня рождения,пожалуй, больше никогда не будет.

Мой маленький юбилей - двадцатипятилетие выпадало на среду, и с друзьями и родственниками мы решили, что отмечать будем в выходные. А в знаковый день я буду принимать поздравления по телефону.

День выдался ясный и теплый. Ранняя весна нас почти никогда не балует, а в мой день рождения, пятнадцатого марта, природа расщедрилась подарила погожий солнечный денек. Ещё с первыми лучами защебетали городские птахи, уставшие от хмурой зимы. Воздух дрожал и вибрировал от наполнявшего тепла, и звуки, разлетавшиеся в нем, стали более звонкими и выпуклыми. Кустарники в моем палисаднике у дома набухли почками, готовые взорваться молодыми листиками, у крыльца коротенькими толстыми побегами проклюнулись тюльпаны, а лужайка перед домом подернулась молодой травой.

Разбуженная шумом зарождающейся весны, я открыла глаза и улыбнулась. Наполненная радостными ожиданиями и каждой клеточкой своего бодрого и здорового молодого тела ощущала силу и резвость, быстро встала с кровати. Обернувшись на ещё сонного мужа, тихими шагами прокралась в детскую, где сопели в своих кроватках мои два птенца. День ещё далеко, даже утро не до конца вступило в свои права, а я, весело напевая и гибко пританцовывая, была готова до позднего вечера быть деятельной и неутомимой. И это не связано с моим личным праздником. А только лишь потому, что я молодая женщина, утро моей жизни только-только озарилось лучами счастья. День моей жизни далеко, не говоря уже о вечере.

Через час вся моя семья с аппетитом завтракала и с удовольствием обсуждала предстоящий день. Муж подарил мне два билета на концерт о котором я мечтала и говорила не умолкая почти два месяца, но который был нам чуток не по карману. И теперь, зажал два глянцевых, цветных кусочка бумаги в руках, я прыгала по кухне и визжала, как ребёнок. Дети, глядя на меня, не отставали от мамы, тоже визжали и прыгали. А муж, подперев рукой щёку, улыбался и наблюдал за нами.

- А куда малышей? - спохватилась я.

- Няня прибудет к пяти вечера. - ответил муж. - Не волнуйся.

Я обняла и расцеловала моего любимого мужчину. Дети, повторяя маму, обнимали и целовали папу, а потом меня. Сколько счастья может вместить душа?! Мне казалось, что ещё хоть капля и душа хлынет слезами!

В нашем ликовании я не сразу услышала стук в дверь. Высвободившись из объятий семьи, пошла открывать дверь. Посмотрев в окно возле входа была удивлена представившимся зрелищем. На крыльце перед дверью стоял офицер полиции с планшетом, у лестницы крыльца стоял врач в погонах службы дожития, за ним два человека в серых комбинезонах с черными шевронами службы утилизации с каталкой, а позади всего этого, на въезде к нашему дому, машины службы дожития и полиции. Вокруг собирались соседи, но постояв несколько секунд, опускали глаза и уходили, как будто увидели нечто ужасное и отвратительное.

-Доброе утро, офицер! - я открыла дверь. - Что вы хотели?

Он как-то странно посмотрел на меня, как будто сомневаясь в правильности своих действий, но через миг о чем-то догадавшись, спросил:

-Я не к вам, девушка! Вам ещё очень рано! - и, улыбнувшись, спросил. - Могу я видеть Ольгу Петровну Сомову? У неё сегодня, можно сказать, небольшой юбилей!

-Я Сомова Ольга Петровна. - чуть холодея, пролепетала я, не до конца понимая что происходит.

-Так, минуточку, - полицейский посмотрел в свой планшет и спросил. - Ваш ЕПН 12 005 891 105?

Да, номер был мой. Но всё же надеясь на то, что хоть одна цифра не совпадает, я закатила рукав и на тыльной стороне локтя показала свой Единый планетный номер полицейскому, Этот номер присваивался всем жителям планеты, проставлялся на руке и пояснице ещё в роддоме. Без номера ребенок не отдавался матери, а если каким-то образом мать скрывала рождение ребенка или он появлялся на свет вне стен медучреждений, то такому жителю в прямом смысле слова не было жизни. Он не мог учить, лечиться, получать любые выплаты и заработную плату, так как не принимался на работу. Никуда! Человек без ЕПН просто не существовал на Земле. В любом её уголке, на любом континенте или острове был пустым местом, нулем. Он, правда, не существовал и для закона. И совершенные преступления оставались безнаказанными. Но преступник без этого номера ещё должен был бы умудриться дожить до тех лет, когда мог совершить что-либо. Медицинская страховка, военный билет, аттестат зрелости, дипломы, водительские права, банковские счета, все акты гражданского состояния, все этапы жизни человека и даже смерть, всё от первого до последнего вздоха было привязано и учитывалось в файле с его ЕПН. Номер хранил всю историю человека, все победы и поражения, все правонарушения и награждения, всё-всё, каждый миг, когда человек соприкасался с государством.

-Сколько вам лет? - спросил изумленный полицейский.

-Мне сегодня двадцать пять...- едва шевеля губами, ответила я.

-Странно! Подождите, пожалуйста! - и полицейский спустился к стоящему внизу врачу.

Я чувствовала, как ужас медленно ткал паутину вокруг обмирающего сердца, а мозг судорожно ищет выход из создавшейся ситуации.

-Кто там? - я вздрогнула от голоса мужа у меня над ухом.

-Служба дожития.

-К нам? - удивился он.

-Ко мне...

Муж ничего не успел ответить, так как врач и полицейский поднимались по лестнице.

-Ольга Петровна, - начал врач. - Мне очень жаль, но как говорили ещё в Древнем Риме, «Закон суров, но он закон»! Вы должны подчиниться. Ваш ЕПН стоит в списке на сегодня и если сегодня же мы не переведем вашу запись ЕПН в архив, это повлечет огромные проблемы не только для вашей семьи, но и для всех задействованных служб, и лично ко мне и всем, кто стоит перед вами. Я понимаю и сочувствую создавшейся ситуации, расставаться с родными и близкими это всегда больно, но у вас есть не больше часа, чтоб подготовиться. Работники утилизации готовы подождать вас.

Я слушала его и не верила, что слова обращены ко мне. В словах врача не было участия, он говорил так десяткам, а может быть сотням людей, заучено, скучно и сухо.

-Минуточку, - вмешался муж. - Ей только двадцать пять! Вы не имеете права...

-Восемьдесят пять. - полицейский показал свой планшет. На экране были видны цифры, даты, названия, суммы, а поверх всей этой информации полупрозрачные алые цифры «85». ЕПН был тоже подсвечен алым, а в самом низу экрана горела и пульсировала кнопка «В архив».

-Это какая-то ошибка! - воскликнул муж. - Вероятно опечатка в дате рождения!

-Вы думайте, что говорите! - вмешался врач. - Дату проставляет робот в тот миг, когда присваивает ЕПН младенцу! Или вы полагаете, что у компьютера бывает «легкое помутнение» или он сбивается в проставлении даты? До секунды! Слышите? До секунды каждая цифра верна.

-Ну вы же разумные люди, - возмущался муж. - Может это баг программы! Вы же сами видите, что это не старуха! Это молодая женщина! Как вы можете утилизировать молодую женщину! У неё маленькие дети! Вы не можете забрать её, у неё несовершеннолетние дети! Закон запрещает утилизировать тех, у кого на попечении несовершеннолетние! Они станут сиротами!

-Да, не можем, - согласился полицейский, но полистав планшет, сказал. - Она замужем, мужу тридцать, он трудоустроен, здоров или по крайней мере не обращался в больницу ни с чем серьезным, и не имеет никаких иных обязательств, как перед своей семьей. А значит, дети имеют второго родителя и не останутся сиротами. Всё законно.

Полицейский сделал пригласительный знак мне, чтоб я выходила. Но муж схватил меня за руку, дернул на себя и захлопнул дверь. Несколько мгновений он смотрел мне в глаза и порывисто обнял, прижал что есть сил к себе, даже стало трудно дышать.

-Оленька, - еле шептал он, сам задыхаясь. - Что же происходит?

Я молчала. А что можно сказать в такой ситуации? Кроме прав, льготы, ЕПН вменял обязанности. И одна из этих обязанностей добровольная эвтаназия в определенном возрасте.

Это было очень давно, больше двух веков назад. Планета столкнулась с ужасающей перенаселенностью, голодом, глобальной экологической катастрофой, грозившей всему живому окончательным уничтожением, войны захлестнули все континенты в стремлении расчистить землю для своих сограждан. И когда человеческий мир подошел к самому краю, был найден выход из сложной ситуации. На базе ООН было создано Всепланетное правительство и разработаны законы и правила, по которым Земля живет теперь мирно. Законы, кроме прочего, охраняют целостность каждого государства, но контролируют численность людей в них. Чтобы избежать экономических кризисов, фатальных пандемий, голода и перенаселенности, каждому государству нужно поддерживать определенный уровень численности своих сограждан. Выведен он рассчитанным путем из площади государства, запасов его полезных ископаемых, климатических, географических и прочих условий, а так же плодородности и состава почвы. Государства, согласуя с решениями Всепланетного правительства, сами определяют в каком возрасте или при каком состоянии здоровья проводить эвтаназию сограждан. В стране, где живу я, возраст утилизации - 80 лет.

-Они и так нам подарили пять лет… - прошептала я. - Наверное потому что я работала и не болела… Детей рожала… - и заплакала.

-Я не отдам тебя! - сквозь зубы прорычал муж. - Мы тебя спрячем! Уедешь куда-нибудь! Придумаем! Друзья помогут!

-Мы ничего не можем сделать, - всхлипывала я. - Мой номер связан со всеми нами, с родителями, детьми. Помнишь мы летали к морю с друзьями, теперь их ЕПН с нами связан: вместе летели в самолете, вместе бронировали гостиницу, нас видели всех вместе.

-Пусть силой отнимут тебя, сам я не отдам! - муж в ярости тряс головой

-Ты же знаешь, что если им придется штурмовать дом, то это попадет твои работодателям и в дальнейшем отразится на судьбе детей. Нельзя сопротивляться… Нельзя.

-Мама, - тихий голосок старшего сына нарушил гнетущую тишину.- Я поел. Ты плачешь?

-Нет, котик, не плачу! - улыбнулась через силу и протянула к нему руки.

Мой птенчик в вприпрыжку подбежал ко мне. Я гладила его вихрастую голову и смотрела в синие, совсем как мои, глазки и теряла ощущение времени. Ему почти четыре года, он меня будет помнить. Смутно, как на нечеткой смазанной фотографии, но будет. Память сможет цепляться за тепло моих рук, улыбку, ласковые слова. Младшему только минуло два года… Он меня помнить не сможет.

В этот момент опять постучали. Муж, сжав кулаки, резко сделал шаг по направлению к входной двери, но я успела поймать его руку и задержать.

-Не надо! - взмолилась я. - На тебя наденут наручники, а могу забрать в участок. Кто останется с детьми?

Он устало выдохнул и более спокойным шагом прошел к двери. Там был только полицейский:

-Я предложил им закончить дела со всеми остальными, запланированными на сегодня людьми, - сказал он, делая глазами дугу в сторону отъезжавшей машины службы дожития. - А к вам заехать под самый конец рабочего дня. У вас есть восемь часов. Это всё, что я могу для вас сделать. У вас сегодня был в планах поход на концерт, отложите его...

-Откуда вы… - начала было я, но вспомнила, что все оплаты проходят через личный банковский счет, а он привязан к ЕПН, и спокойно добавила.- Отложим, офицер.

Полицейский кивнул и вышел, муж закрыл дверь. Взяв телефон, он позвонил на работу:

-Я сегодня не приду… а, вы в курсе… спасибо! Завтра… Да… - и положил трубку.

У нас было восемь часов. Можно успеть прожить целую жизнь за восемь часов? Мы попытались. Вернее мы просто прожили эти восемь часов, как жили бы, если впереди нас ждала целая жизнь. Но возможно меньше говорили, чаще обнимались, дольше держались за руки, не отпускали от себя детей, прощали им шалости и дарили столько любви, сколько могли взять из своих сердец. Во второй половине дня приехали наши родители и друзья. Я накрыла стол. Было совсем не важно, что стояло на нем, главным было, кто за ним сидел. Мы говорили, вспоминали, смеялись. Кто-то сбегал в ближайший магазин и купил торт и свечи. Вечер прощания стал праздником моего дня рождения! Меня поздравляли, желали всего и много: здоровья, благополучия, любви, денег и долгих лет жизни! Я улыбалась, искренне благодарила и поднимала бокал за сказанное.

В густых синих сумерках с выключенными фарами подъехала машина службы дожития....