Семья

Иры не стало. Всё случилось так быстро, что осознать утрату Олег смог только к поминкам через полгода. Сидя за длинным столом, стоящим через весь дом, густо заставленный тарелками и с плотно сидящими родственниками, он вдруг понял, что совершенно не желает с ними всеми расставаться. Его семья — это только он и мама. Отец умер рано, Олегу только минуло семь лет. Он помнил этот день, когда у свежей могилы стояла мама, резко постаревшая лет на десять и он, маленький мальчик, с удивлением озирающийся по сторонам. Больше никого не было. Олег отчетливо помнил чувство беспомощности и какой-то слабости перед нагрянувшей бедой, чувство одинокого бессилия и отчаянного безмолвного горя. Когда хоронили Иру, кладбище заполнилось людьми. Пришли все родственники. Они выражали Олегу соболезнования и слова поддержки. Родственники участвовали и помогали во всем, от машины из морга до поминального стола. Кто-то из родни научил Ниночку, его дочку четырех лет, что надо попрощаться и она повторяла шепотом как мантру:

-Мамочка, до свидания… Мамочка, до свидания… - и со страхом жалась к ногам отца.
И потом Олег ни на минуту не чувствовал одиночества и потерянности. Приходили и помогали кумовья и шурины, их жены и мужья, их крестные и крестные их детей, тетки жены и их мужья, и ещё много разного народа, желающие быть полезные Олегу и состоящие с его почившей женой в каком-то там родстве. Так было заведено в их большой семье — все всегда приходили на помощь друг другу, не глядя сколь дальние были родственные связи. Самые близкие родственники насчитывали около тридцати человек. А уж если считать всех, то можно и сбиться со счету! Олег ещё со сватовства Ирины принял их всех душой и сердцем. Даже не всегда помня имя родственника, знал, что только крикни и слетятся всё. Да и сам Олег с радостью включался в общий поток протянутых рук поддержки любому из них. И знал, пока они вместе никогда не будет так, как было в день похорон его отца.
Сейчас, же глядя на всех Ирыных родственников, он встал и сказал:
-Дорогие мои! Я вам конечно никто, зять умершей Ирины да отец Ниночки. Но так прикипел ко всей семье, что не мыслю жизни без вас. Без вашей помощи и любви. Хорошие мои, любимые, не хочу расставаться со всеми вами. - он замолчал и грустно добавил. - Не нужно мне никакой другой родни...
После секундной паузы комнату наполнили голоса присутствующих, наперебой уверяющие, что Олег теперь родной родственник и никуда они друг от друга деться не могут! Его хлопали по плечу, протягивали стопки и тянулись с объятиями. Когда гвалт утих, тётка Света, старшая из двух сестёр матери Ирины, посмотрела на Олега внимательно и проговорила:
-Кто ж тебя гонит, Олег? Оставайся! Вон бери мою Аньку в жены, она в девках ходит, а ты вдовец. Женись и живите с миром.
На другом конце стола кто-то с возмущением крикнул:
-Мама!
-Цыц, Анька! - ответила туда тётка Света. - Тебе он не нравится что ли? Так стерпится-слюбится!
Послышался звук отодвигаемой табуретки, быстрые удаляющиеся шаги и Олег едва успел заметить мелькнувший женский силуэт в коридоре. Повисла тишина. Он растерялся и ища слова для ответа был отвлечен тихим смехом:
-Твоя Анька в девках ходит, да не девка совсем. - ехидно заметила тётка Марина, младшая сестра матери Ирины.
Тётка Света медленно перевела взгляд на сестру:
-Это что значит? - с возмущением спросила она.
-А то и значит, что её с соседом твоим раза два целующимися заставали. А сосед-то женат!- охотно ответила её сестра тётка Марина и, повернувшись к Олегу, сказала. - Бери лучше мою Надьку. Она хоть в разводе, но жизнь повидала и знает, что такое семья.
-Уж Надька-то знает, что такое семья! - воскликнула тётка Света. - А самое главное она знает, как эту семью развалить! На черта ему твоя Надька, тасканая - перетасканная. У неё даже детей нет от бывшего. Она небось ещё и бесплодная или больная!
-Это твоя Анька больная! - взвилась тётка Марина. - Ни зада, ни груди. Плоскодонка! Её как не поверни — со всех сторон одинаковая доска! То-то её никто и не берет!
-Да уж! Куда уж! - парировала тётка Света. - Зато твоя Надька слишком фактурная! Трудно не заметить, как идет по улице сиськи выпятит, буфера отклячит: налетай любой! Губы красным напомажет, шпиляки наденет, юбка ничего не прикрывает и топает, как «красных фонарей» работница, задом виляет!
-Мужики - не собаки, на кости не бросаются! - ухмыльнулась тётка Марина.
-Да, твоя Надька, - раздался чей-то женский голос слева. - Твоя Надька готова во все семьи влезть и всех мужиков перепробовать!
-Так нечего своего мужика на голодном пайке держать! - раздался голос справа.
-А ты не лезь со своими советами! - пробасил голос слева.
-Ты ему рот не затыкай! Что, правда глаза колет? - спросил другой голос справа.
-Ты что у нашей кровати по ночам стоишь и разы считаешь? - поинтересовались слева.
-А зачем стоять и считать? Когда мужик голодный, его сразу видно! Что не правда? - ответили справа.
-Да, какая там правда? Понапридумывали черти чего! - донеслось слева.
-Ничего не придумали! Сами видели, как Надька чуть подопьет и начинает глазки мужикам строить!
-Что ты там видала, в щелку подглядывала что ли! Или свечку держала? - злилась тётка Марина.
-Да свечей на твою Надьку не хватит! - смеялась тётка Света. - Моя Анька-то хоть с одним. Считай верна ему!
-А то, что она в чужой семье по пояс? - принеслось опять слева. - Или это ничего? Это она вся в тебя! Ты такая с молодости была!
-Какая я была? - краснеет тётка Светка.
-Да гулящая, как… как… прости Господи что скажешь! - победно ответили слева.
-Что было, то было… - задумчиво произнесла тётка Марина.
-Что было-то, что было-то?! - тётка Света уперлась кулаками в край стола. - Мишаня твой меня в сарае зажал да по бубенцам схлопотал. И чтоб себя не декретировать потом всей округе растрезвонил невесть что! Что не так, Мишаня?
-Я уже не помню… - уклончиво пробасил мужской голос.
-А я помню! - рявкнула тётка Света. - И нечего тут устраивать!
Олег в полном изумлении молча наблюдал эту перепалку даже забыв выпить налитую стопку, которой только что спровоцировал всё происходящее и держа её перед собой. Кто-то мягко тронул его за руку, и он вздрогнул от неожиданности. Это его тёща, наклонившись к самому уху, сказала:
-Олежа, ты мне сынок навсегда. У меня кроме Ирочки, ты ж знаешь,  нет детей. Так будь же мне сыночком! - она вытерла слезы в уголках глаз и продолжила. - Ты молод и тебе жениться надо. Кого выберешь, того я и приму. Она мне дочкой станет, а Ниночке мамой. Ты хороший человек, сынок, и жена тебе нужна хорошая. У тебя всё ещё сложится!
От этих слов его рука со стопкой опустилась на стол, а глаза защипало. Он обнял её и прошептал:
-Спасибо, мама!
Тёща перекрестила его трижды и, взяв за ручку Ниночку, пошла на улицу подальше от душного застолья.