Люди не меняются. (ч.2)

Начало здесь

       В тот год, когда Рита закончила десятилетку и не попала в сельскохозяйственный техникум, мать пристроила её в коровник, к телятам. Телята смирные, добрые, игривые, никогда не боднут, не укусят. Тянут свои теплые глупые морды к ладоням, чтоб их погладили или дали кусочек сухарика. Но, к середине лета колхоз продал всех телят и она осталась без работы. С грустью смотрела, как загоняют её подопечных в дощатые прицепы, как толкаются и мычат перепуганные телята. Но, стало легко и свободно, когда, как большая гусеница, вереница машин уехала в закат, поднимая облака пыли на проселочной дороге.

       Нинка, работавшая в паре с Ритой, ладонью зажимая себе рот и размазывая алую помаду неровной кляксой, ревела почти в голос. Слёзы градом катились по щекам, оставляя за собой неровные борозды в черных хлопьях туши. На каждом всхлипе её грудь колыхалась, как жидкий кисель, а большой твердый живот подпрыгивал, как мячик. Вся она, и её полная, приземистая фигура и лицо, с размазанной слезами косметикой, смотрелись комично. 

       -Грустно. - сказала Нинка, чуть успокоившись. - Давай выпьем?

       -А где возьмем? - спросила Рита.

       -У сторожа, у Андреевича! Он как-то хвастался, что самогоном приторговывает. Я мигом! Слышь, а ты закуску подсуети! - и побежала в сторону сторожки.

       Рита сидела на тюках прошлогоднего сена и не двигалась. Прислушивалась к тишине, к стрекотанию ночных насекомых, к далекому кваканью лягушек на оросительном пруду, вдыхала пьянящий пряный запах свежей травы, привезенной для телят, перебивающий общий дух телятника с густой ноткой молока. Желтый фонарь под старым плафоном-блином, ржавым до дыр, плавно раскачивался от ночного ветерка, издавая тихий и жалобный скрип. 

       Пили молча, как на поминках. Закусывая огурцами-переростками и помидорами. Всё это, и желтый ржавый фонарь, и оглушительная тишина пустого телятника, и хмель травы уже не нужной, но скошенной и привезенной, и потеря работы, вызвала у Риты острую тоску и совершенную беспомощность, а потом сменилась чувством ужасной однообразности жизни и безысходности.

        - Хоть в петлю...-сказала наконец Рита.

        - Ну и дура! - отозвалась напарница. - Айда завтра в город на утреннем автобусе? Может там работу найдем, раз в селе ничего нету.

        - Не хочу… - выдохнула Рита, махом выпила ещё одну стопку самогона, подхватила кофту, большую керамическую чашку, из которой по утрам пила чай с молоком, и на неверных ногах пошла в сторону дома.

       В этот же вечер приехал дядь Юра к матери. Узнала Рита эту приятную новость, когда в свете полной луны увидела его - большую квадратную спину в белой рубашке и два столба ног в светлых джинсах. Он стоял у забора и курил, глядя на небесный шар в окружении мелких брызг звезд.

        - Здравствуйте! - поздоровалась она.

        - Привет, соседка! Ни чего себе, да, ты пьяная! - засмеялся дядь Юра. - Что отмечала? Не рано пить-то начала?

        - Мне восемнадцать в феврале было. Уже полгода, как всё можно! - разозлилась она, сама не понимая почему. 

       Дядь Юра сгрёб её своими лапищами и тесно прижал к себе:

        - Всё можно, говоришь? - чуть осипшим голосом спросил он тихо наклонившись к самому уху, обдав её горячим мужским теплом, ароматами дорогого парфюма с ноткой мускуса и табака.

       Она ослабела и подалась к нему. Звякнув разбилась чашка, кофту поглотила высокая трава, а Рита обвила руками его сильные плечи и губами искала его губ...

        - А..- чуть вскрикнула она... 

        - Я первый? Ты не...

        - Нет...

        - Ты будешь меня любить всю жизнь? - спросила Рита.

        - Эту ночь точно! - тяжело дыша ответил дядь Юра

       Утопая в золоте сеновала, едва отдышавшись, он приподнялся на локте и в свете рождающейся зори внимательно рассматривал Риту. Она от смущения, закрыв локтем глаза, торжествовала и ликовала, что именно он, герой её мечты, вожделенный мужчина, был здесь. Её щеки пылали, но она сдерживалась, чтоб не прикрыть свою прекрасную, молодую, гармоничную наготу, и осознавала силу, которой владела над ним.

        - Регина… - прошептал он едва слышно, не отрывая взгляда от неё.

        - Я - Рита. 

        - Регина на латыни значит королева. 

        - Забери меня с собою. 

       Как во хмелю, не воспринимая реальность, Ритка закидывала свои вещи в дорожную сумку. Как далекое эхо слышала голос матери про то, что «Он в отцы годится!» и о том, «Что позора не оберешься!». Плавно, как во сне, подошел отец и увел рыдающую мать в кухню. А вернувшись сказал:

       -Ритуля, если там не … того, то ты возвращайся, доча...

       -Да никогда! - прошептала она больше себе, чем в ответ отцу.

       Хлопнув дверью, Ритка выскочила во двор. У калитки стояла Клавдия Матвеевна. Заплаканная, прижав ладони к груди, она кинулась к ней:

        - Риточка, деточка! Не уезжай с ним! Он тебе жизнь испортит! Я же знаю Юрку, мать же ему! Деньги - прах, счастья не будет! Ты думаешь он полюбил, а он же тебя как куклу красивую себе забирает! Не глупи, не уезжай! - причитала она, едва поспевая за Риткой.

        - Мать! - прикрикнул дядь Юра, забирая у Риты сумку и кидая её на заднее сидение машины. - Оставь её. Она сама так решила! 

        - Что она может решить? Без году неделя! Она жизни не нюхала ещё! - злилась Клавдия Матвеевна. И обернувшись к родителям Риты опять запричитала. - Фёдор! Сосед, ты ж ей отец, а не чужой дядька! Что ж ты смотришь молча? Ох, люди добрые, да что ж это делается?!...

***

       Ночная темнота полностью завладела миром. Не стало видно и Маттерхорн. Угадать, что она всё ещё есть, можно было по участку темного неба, на котором не было звезд. В витражном окне, как в зеркале, теперь отражался зал ресторана, освещенный приглушенными огнями хрустальных люстр, редкие поздние посетители и официант, неспешно идущий между столиками. А ещё отражалась она сама. Регина Фридриховна рассматривала себя со стороны. Фигура, осанка, профиль, всё ей нравилось в себе. Но, встретившись с собою взглядом, не выдержала и отвела глаза.

       -Entschuldigen Sie, Madam, das Restaurant schließt gleich. Möchten Sie lieber in die Bar gehen?¹ - с легким поклоном поинтересовался официант.

        - Nein danke!² - чуть вздрогнув от неожиданности, ответила она.
---------------------------------------------------------------------------------
¹Извините, мадам, ресторан сейчас закроется. Вы бы предпочли пойти в бар?
²Нет, спасибо!
----------------------------------------------------------------------------------

       Покинув ресторан и укутавшись в шаль из викуньей шерсти, она медленно шла по террасе гостиницы, совершенно безлюдной в этот час. По давней привычке, углубляясь в мысли, она механически, почти не отдавая себе отчета, как четки, перебирала жемчужные бусы на шее. Это были необычные жемчужины гелиотиса, имеющие практически правильную форму, нанизанные таким образом, что, от замочка до колечка застежки, представляли собой удивительную гамму цветов от светлого к темному. Украшение, начиналось от почти белой жемчужины, и бусина за бусиной, спектрально переходило к черно-фиолетовой. Муж подарил ей бусы в больнице и она ненавидела их, но носила так часто, как только позволяли случай и одежда. 

       Спустя месяца три, после того, как дядь Юра увез её к себе, и недели две, как она перестала употреблять к его имени слово «дядь», возвращаясь с очередного грандиозного банкета, где Рита блистала красотой и молодостью, она решилась на разговор:

        - Юрочка, мне хорошо с тобой. - начала она ласковым голосом. 

        - Нам с тобою тоже! - засмеялся он, пятерней похлопав свой пах.

       Она смутилась, но всё же продолжила:

        - У нас будет...

        - У нас не будет.- резко оборвал он её...

       Как через пелену сна помнила она белые полы, стены, халаты, маски и яркий белый свет хирургического светильника над всем этим. И Юру, который потом в больничной палате преподнес ей этот жемчуг и сделал предложение. В этой же размытой белой пелене она смутно помнила слова врача, который говорил что-то о частичной сальпингэктомии, о какой-то стерильности, но она ничего не понимала тогда. 

       -Я не давала на это согласие! - рыдала она, сидя на полу, много лет спустя, раскачивалась из стороны в сторону и заламывала руки. Слезы застилали глаза, искажая видимое, и муж ходил в этом искривленном мире ужасный, отвратительный, уродливый.

        - Я дал! И заплатил! - бросил он ей равнодушно.

       Вспомнив этот момент, Регина Фридриховна, как и сотни раз, опять инстинктивно вздрогнула. Может ли, что спустя тридцать лет воспоминание стало более острым, более болезненным? Возможно. Так как все тридцать лет нитка жемчуга выдерживала много тяжелых дум, много нервных перебираний, а сейчас не смогла и лопнула. В густом сумраке террасы зацокали о плиточный пол рассыпающиеся бусины. Медленно и почти брезгливо, двумя пальцами, она сняла в шеи шелковистую нитку и, давя попадающиеся на полу жемчужины, быстрым шагом подошла к урне и выбросила её.

       Раз за разом, погружаясь в свои воспоминания Регина Фридриховна возвращалась к тому раннему утреннему часу, когда полная надежд и ликования неслась навстречу судьбе. Неслась в старенькой иномарке, не зная, что предрешила себе не только счастье и радости, но горести и печали. Дорога из села вела строго на восток. Она отчетливо помнила, как раскаленный бело-желтый шар июльского солнца поднимался над скошенной равниной полей, как наливалось синевой бледное небо, как рвался клочьями туман перед ними, расступаясь, рассеиваясь, как большими зелеными крыльями отмахивали лесополосы пройденные километры. Помнила она и как притормозила машина, перед поворотом на трассу. Как вырисовался силуэт человека, высокого, стройного, явно юношеского телосложения, с чемоданом в руке. Как в замедленном фильме видела она и то, как смотрел этот юноша на Риту, и как приоткрыл рот, чтоб что-то сказать, как приподнял свободную руку, чтоб помахать… Но, в этот момент водитель резко выкрутил руль и нажал на газ, машина рванулась, обдала парня облоком пыли, и помчалась в сторону столицы. В боковое зеркальце Рите долго был виден этот юноша, и как стоял он в растерянности, глядя в след машине. Это был Сашка. Сколько бы не искала точку, в которой её жизнь сделала роковой поворот, опять и опять перед глазами стояла картина с растерянным Сашкой в облаке пыли.

       Сашка Милютин был старше Ритки на всего на пару лет, а казалось на целую жизнь. Отца не было. Его ночью в разгар уборочной под комбайн затянуло, когда Сашке и десяти не минуло. С того времени Сашка стал не мальчиком, но мужем. Мать его растила одна. У неё тогда на руках ещё трое было, младшего от груди даже не успела отнять. Колхоз как мог помогал, но всё равно в доме мужские руки нужны. Вот и стали ладони десятилетнего мальчика мужскими. Косить, колоть, воду носить, за животиной смотреть, полы мыть, в огороде полоть, за младшими братьями смотреть, да и в остальном по мелочи хватало до темна работы. Не бывал Сашка на гулянках, когда-никогда на рыбалку сходит, но не для развлечения, а чтоб свежей рыбки для семьи принести. Наверное из-за той занятости и голова у Сашки на разное не выветривалась. В школе был первым учеником. На смотры и конкурсы не ездил, некогда, а вот в медучилище с первого раза поступил. Но, и тогда не снял с себя ответственности за семью, все каникулы, все выходные проводил он дома, а из города в старом отцовском чемодане вез подарки для младших, продукты, вещи. 

       -Ты помнишь, что тогда люди говорили? - как-то спросил он у Риты

        - Когда? - не поняла она.

        - Когда отца из под шнека доставали… Говорили, что был бы у нас хоть фельдшер, возможно бы его и спасли. До города-то далеко, пока скорая приехала. - грустно ответил Сашка и вздохнул

        - На медика пойдешь после школы? - поинтересовалась Рита.

        - Да, хочу. Институт не потяну, а вот в училище попробую. Как думаешь, получится?

        - Давай, дерзай! - сказала она, чтоб просто закрыть разговор.

       Никогда Сашка не вызывал у неё романтических чувств. На танцы не ходит, анекдоты не травит, с девчатами не заигрывает, из школы домой, из дома в школу, вот и весь Сашка. Но, Рита точно знала, что нравится ему. Всем мужчинам от пятнадцати до семидесяти она нравилась. При встрече Сашка становился бурачно-малиновый. Но, всегда разговаривал чуть отстранено, как бы нехотя и обычно только по делу. Поэтому поделившись своими жизненными планами, очень удивил Риту.

       Уезжая в столицу на подержанной иномарке, она, восемнадцатилетняя сельская девушка, и думать не смела, какие блага и щедроты свалятся на неё из кармана мужа. Буквально двумя руками загребала она к себе всё, что казалось красивым, модным и шикарным. Но, пару лет спустя насытившись до тошноты черной икрой, шубами и золотом, Регина стала более требовательна к своему выбору. 

продолжение будет...